Значимое отсутствие заявляло о себе громко. И выходил из-за угла проповедник и восклицал: «О дева Мария! О момент движения небесных светил!» И передавались поклоны мощным женщинам прошлого и позапрошлого. Чего же тебе надо, ненасытная Нинмах, царица ночи и хаоса, пожирательница почитания? Каких жертв ты требуешь, что не разгадает тебя ни пророк, ни грешник? Назови свою цену и востребуй волей к власти твоей причитающееся. Отвечала царица: «Охотно. Я желаю видеть грохот немого почитания и тишину раскатистого взгляда».
И восклицал проповедник: «Имя её не Нинмах, но Тиамат, если уж вы, потомки первобытного хаоса солёных вод, возомнили себя в праве именовать стихии хтонического мира! Имя её Тиамат, и я с большей убедительной силой расскажу об этом позже». И открывал он священные книги, и укладывался в них бережно, сладко окутывая себя упругими тягучими листами. Там и обнаружил его герой спустя тысячу лет, и принёс домой и возгласил: «Найден белый гриб, и притом отличнейший. Эй, сила неведомая, что упорядочивает всё мироздание, сготовь ужин!»
И мир сделался вместилищем сил, и они намотали Великого Змея на священную гору, опустили в мировой океан и помешивали там, пока из него не начали появляться чудесные вещи. И настал день, и настала ночь, а затем ещё день, и раздался из океана священный грохот немого почитания. Он становился сильнее и сильней и, когда космос не мог более выдерживать давление оглушающей тишины, отсутствие закричало о себе вселенским криком и взорвалось в точку бесконечного бытия.
«Я удивлён, и немного оскорблён! — завопил проповедник, заворачивая за угол. — Я и не заметил, как я полюбил страдание».
Группа Telegram