Маникюр — не только что-то там для красоты, но и подходящий способ зафиксировать на виду и обдумать стоящую мысль. Нечто вроде временной татуировки. Значимое послание конвертируется в краткую формулу, а затем сохраняется в виде визуального образа. В таком виде распространенный, но по сути бессмысленный ритуал обретает наполнение и смысл. Не каждый мастер с такой задачей справится, но Ольга может.
Эйзенштейн в статье «Монтаж» (1937) пишет, что человеку присуща двуплановость физиономии и жеста. Цитирует Энгеля, говоря о связи мимики с физиогномикой: «Привычные движения кажутся застывающими в сквозной характерной маске лица». Физиономия человека обобщает наиболее ему свойственные мимические проявления. Это же относится и ко всей фигуре, и ко всему облику в целом.
Первый план — привычная мимика любимых выражений лица. Второй — ситуативная эмоция. Актёр сохраняет и выстраивает оба плана: второй на фоне первого. Из-под второй «временной» эмоции просвечивает первая — «хроническая». «Физиогномический облик (обобщение по данному человеку — его характер), по которому проходит мимическое выражение (частный случай переживания этого характера)».
Скупец, настроенный сладострастно
Подозрительный игрив
Сосредоточенный напуган
Такого Эйзенштейн не писал, но первый план — это выражение, в котором застывает способ человека обходиться с собой и с миром. На нём развёртывается второй план, или тот спектр из него, который остаётся доступным после наложенного фильтра встроенных реакций. В одних случаях первый план ощутимо сокращает спектр, а в других — просто задаёт ему базовую окраску. Выражение лица человека — это в первую очередь слепок его привычки бытия, и только во вторую — реакция на наличную ситуацию. Ср. с идеей о том, что человек есть набор любимых состояний.
Жест в своём прочтении тоже имеет два плана: воспроизводство факта и выражение отношения. «Внутри самого жеста у человека, говорящего о чем-либо, присутствует такая же неразрывная в единстве двупланность: воспроизведение явления и выражение отношения к явлению». Мы ни одно явление не можем воспроизвести, рассказать о нём, не передав тем самым и своё к нему отношение. В этом же месте он описывает двойственную реакцию в противоречиях, когда слова маскируют собою и сглаживают смысл мизансцены (жестов, мимики и интонаций). «Интересный случай одновременной двойственности реагирования «в противоречиях» — реагированием непосредственным и реагированием опосредствованным». Непосредственное реагирование отвечает на явление, а опосредованное – на происходящее в момент речи у говорящего в голове.
Дэвид Чалмерс видит высокую вероятность того, что мы живём в матрице. Аналитических философов можно читать через концепцию человека как мыслящего вируса. Что если человеческое мышление — вирус, поработивший животных? Тогда аналитики — это мысль, изучающая сама себя в своём ключе.
Интересно рассмотреть смысл головных уборов с той точки зрения, что они повторяют силуэт активности головного мозга человека, занимающегося определённой деятельностью. Головной убор мага, священника, рабочего… Фантастический мир, в нём каждый активностью годы заряжает свою шапку, которая своей формой повторяет рисунок работы нейронов головного мозга.
Thursday in Rhizome. Запустили раздел «Продакшн». Он пока скрыт от посторонних глаз, но он уже есть. Это подпроект in|Rhizome, созданный для развития идей. Сейчас я отбираю заготовки, свои и чужие, которые находятся на стадии задумок, но имеют хорошие перспективы. Хорошие перспективы значит, что они живые и у них нет потолка. Проекты будут постепенно развиваться, мы будем их продюсировать, делать редактуру и аналитику. Для меня production — это место, в котором идеи перестают быть потенциальными и становятся реальными. Сразу взять и выдать внятный проект во внешний мир — тяжело. Красивое и дружественное пространство для эксперимента, свободное от давления и представляющее опору для развития проекта в своём собственном ритме — то, что совсем не помешает и мне, и знакомым авторам.
Ещё про героев Достоевского. На первый взгляд, они всё время мучаются совестью и некой смутной рефлексией. С другой стороны, не предлагают ли они, наоборот, освобождение от таких мучений в своей честности?
«Ну, бесстыдник же ты! Я бесстыжая, а ты того хуже».
Пытаются они «быть лучше»? Нет, напротив, освобождены от этого через констатацию своей правды, путём которой становятся нравственными. Нет стремления, попыток и разрыва желаемого с действительным. Есть подлинный модус бытия, который выражается в обнажении скрытых движущих мотивов.
О том, как творчески читать Остина Клеона в частности и книги вообще.
1. Писать и рисовать на полях. Иногда книги Клеона вызывают нарекания: «Слишком много свободного места! Листов много, а информации мало». Этот минус легко трансформировать в плюс. Что было просто большими полями, становится пространством для идей. Можно воспринять книгу как большой блокнот на время её чтения. Исписывать её поля, делать заметки обо всём, что приходит в голову во время чтения, рисовать наброски, фиксировать случайные ассоциации, выделять понравившиеся места маркером. Плотная бумага это позволяет. Важно не только подчёркивать в авторском тесте, но и писать свой. Хотя бы парой слов обозначать на полях, о чём это для вас, чем привлекло или что пришло в голову во время прочтения. Потом это пригодится, есть отдельные способы того, как с этим работать.
2. Воплощать каждую вещь, которую возможно. Не спешить проглотить всю книгу сразу, в надежде что потом дойдёт дело и до воплощения прикладных советов. Здорово останавливаться на каждом пункте, который хочется и возможно сделать, и делать его. Не на отлично и не навсегда, просто настолько, чтобы это стало сделанным и начало существовать. Таким образом можно обрести импульс к порождению чего-то нового тем способом, который раньше не приходил в голову.
3. Вести коллекцию имён. В книге перечислена куча отсылок к самым разным людям – писателям, художникам, творческим личностям. При первом чтении я просто выделяю в тексте или на полях каждого, кто меня заинтересует. При повторном чтении можно пойти дальше: тех, кто заинтересовал, найти, изучить их проекты и вообще чем они заняты, почерпнуть что-нибудь для себя и расширить свои источники вдохновения.
Стратегия в шахматах для блица: забирать пешку на f2 (f7) путем жертвы фигуры, в обмен получать открытого вражеского короля, инициативу и перевес во времени и затем конвертировать это в тактическое преимущество. Стратегия сомнительная: жертва материала моментально даёт перевес противнику. Однако в быстрых (3 минуты) партиях этот агрессивный ход может получить нестандартное развитие. Главное тактическое правило — после жертвы продолжать атаку, не делать «нейтральных» ходов и не терять темп, постоянно доставлять неприятности противнику и сохранять напряжение позиции.
Порой не так ценны уникальные мысли, как корректные заимствования. Уникальные мысли — это хорошо, однако они пугают человека. Сталкиваясь с уникальным, неискушённый читатель смущается: как мне это оценить? Хорошо это или плохо, правильно или неправильно? Кто из понимающих людей что об этом думает? Именно поэтому не только в научных работах, но и в любом содержании так велика роль заимствований. Кто-то, кажется, их боится. У неопытных писателей текстов так и видно замешательство: перефразировать под своё, использовать формулу «один человек сказал» или вообще выкинуть? На самом деле, нет ничего лучше и приятнее вежливо оформленной цитаты. Общество скакнуло в мир ризомы, всё обнаружило свою связанность со всем, и лучшим выбором будет эту связь обнажить.
Всё выглядит так, словно нам порой неловко бывает нарушать предполагаемый покой автора, врываясь в его мир своим о нём непрошенным упоминанием. Или мы чувствуем привычное давление порождать своё и независимое. Или же есть ещё какая-то причина, которую я не могу понять. Почему мы избегаем внятно указывать в текстах и разговорах, откуда именно почерпнули ту или иную мысль? Автору — приятно. Мы — обнаруживаем свою эрудицию и задаём контекст, в котором нас воспринимать. А читателю становится яснее, на плечах каких гигантов стоит этот выскочка. Откровение об уместных заимствованиях и о грамотно розданных credits пришло во время чтения книги Остина Клеона «Покажи свою работу».
